Zhukova Zhanna

Мне тут уже категорию дали "Дети войны", не представляю, вернее, представляю, что это было за время такое, после войны. Просидеть пять лет, проболеть, продрожать от взрывов, от героических сводок "наши войска...", падать на каждом шагу от малокровия, голода,и на пепелище, в подоле, нате, пожалуйста, дитё родила.
Нет, наши матери героями не были, они свой долг выполняли. Украденное детство, как сегодня говорят. Да нет же. Было у нас оно, детство. Игрушек не было, зато видели, как яблони цветут, как земля вздыхает, жевали стебельки, на солнышке отогревались после зимних холодов, штопали, вязали, не по годам рассудительными были, бережливыми. Поэтами выросли. А чему учились, строить учились, не азбуке, не счету, а строить.
Целое поколение, и уже не дети, как матери учили, всё еще экономим, макароны с хлебом едим, я без первого не могу, правильно, потому как хлеб шел в первую очередь. А за ним очередь, и так каждый день, одну буханку в руки, какое тут детство. Донашивали отцовские стеганки, валенки, зато какие маки на полях цвели в тот год.
У нас детства не было, а у кого что было, у матерей что было, росли травиночками, дичками, на газетах диктанты писали, зато косищи были, и всё в них, и честь и гордость, и любовь. И не ждали, что кто-то придет, поможет, росло обескровленное поколение выживших, и уверенность была, что и мы, их дети, выдюжим, переможем, станем людьми, не героями, никакой работы не побоимся, потому как у каждого за плечами был тот военный рубеж стойкости, переданный нам по наследству.

Чем кормить людей, когда их слишком много получается. Вот в Китае, к примеру, дали добро на второго, и даже на третьего ребенка, и общественность международная даже не вздрогнула, а ведь это открытым текстом, что кормить людей в Поднебесной уже нечем.
Вот кошки, опять же, к примеру,всегда удивляли своей беззаботностью к своему потомству. Понаблюдать за ними труда не представляет, селятся они близ людских жилищ, резон есть, сами они, кошки, ни гнезд себе не вьют, ни пещер не роют, а плодятся. То есть как вид, не вымирают, и нельзя сказать, что выживают только на одной человеческой жалости, если бы они на это рассчитывали, то точно бы давно бы вымерли. Тут расчет несколько иной, и поинтересней будет, если понаблюдать за ними, за дикими.
Коты, они, в основном, охотники, и даже не охотники, чтобы запасы делать, а так, для поддержки своего охотничьего инстинкта, чтоб не пропадал.
Кошка приносит котят чуть ли не каждые два-три месяца. И приносит помногу, до шести крошечных, пищащих зверюшек,а кошек в дикой стае не одна, а через одну, чем больше кошек, тем сильнее стая. Вот они-то и есть главные кормилицы стаи.
Никогда не обращали внимание, как кошки охраняют своих котят, как они их прячут, уносят их куда-нибудь в безопасное место, это не то чтобы материнский инстинкт, это инстинкт выживания самой кошки.
В природе давно подмечено, что от приплодов многие звери стараются пораньше избавиться, как от будущих соперников избавляются самцы. Но вряд ли найдется в природе кроме кошек вид, так умело приспособившийся выживать за счет потомства, когда одной ревностью сыт уже не будешь.

(Продолжение)
Укроп подошел к Кремлю и не знает, как туда попасть, кругом ров, стена каменная, мост охраняется. И решил пойти на хитрость. Ход конем сделать.
Москаль, брат его, ждет нападения, думает, что Укроп штурмовать будет, по стене полезет. День ждет, второй день ждет, третий, а никто не лезет. Вышел он,значит, как бы покурить, на мост, хотя и не курит,и посылает разведчика в стан врага, мол сходи, посмотри что там и как. Разведчик мигом обернулся, приносит бумажку, мол читай. Разведчик неграмотный был. Москаль читает "Ушли в Европу". Вот те раз, а как же Елена.
Думает, смотаюсь-ка я домой, там его найду. Елену в охапку и в Киев. Отдам, думает, не буду с братом ссориться.В дом заходить не стал, у калитки ждет. Елена вошла, и несет ему опять бумажку, она читать тоже не умела. А там написано: "Ушел в Европу, не жди".
Пойдем, говорит Елене, в Европу. Ну та собрала из холодильника, что было, в корзинку, и пошли они. Дошли до таможни, а Москаля не пускают, говорят, у нас санкции, и список показывают, а он там первый, Москаль.
Ну, нельзя так нельзя, Елена одна перешла границу, нашла там своего Укропчика, помирились, обменяли сало, в Европе тоже жрать нечего, на однокомнатную квартирку и живут себе до сих пор.
А Москаль ждал-ждал и начал колышки тесать и столбики забивать по периметру, теперь и вы к нам черта с два. А потом сел на свой Мистраль и плавает по Черному морю туда-сюда, то к одной бабе заедет, то к другой. Свобода. Пока Мистраль его не заржавел и не развалился. Тогда он решил вокруг всего Черного моря по берегу дорогу построить, автомобильную. А турки заартачились, мол наша территория. А Москаль им и говорит: была ваша, станет наша. И купил, хотел сразу всю Турцию, а потом передумал. Построил, и ездит до сих пор, столбики проверяет.
А в Кремле вот что получилось, главнокомандующего нет, охрана по домам разбежалась, а бабы новых нарожали. Выбрали себе другого главнокомандующего, а тот велел весь лес вырубить, так как засады боялся, реки вспять повернуть, а поля все гречкой засеять. Это выгодней оказалось, чем нефть продавать.
В Киеве такой урожай яблок случился, что тамошние предприниматели решили поросят своих растить, и свой хамон солить, на яблоках оно вкуснее, чем на желудях,и в Европу продавать, а те на радостях все санкции и отменили.

Жили-были два родных брата. Имена,правда, у них были какие-то странные,не похоже, что от одной матери, старшего звали Москаль, а младшего Укроп. Однажды встретили они одну девушку, и у нее имя было странное, Крым. Старший Москаль видит, что Укроп сразу же влюбился в нее по уши, пожалел брата и говорит: Бери себе Крым. А ты? Спрашивает у него Укроп, а у меня, старший отвечает, есть уже, и не одна, и Сочи есть, и Осетия и Абхазия, и Молдавия вроде бы не против, так что бери, раз она тебе нравится.
Так и поделили по-братски, а с кем девушка хочет, даже не спросили. А девушке сразу понравился Москаль, и внешностью, и состоятельный был, надежный в общем.
Старший очень плавать любил по морям, на кораблях. И вот однажды он плывет на Мистрале, который купил недавно у французов, а Крым как увидела Мистраль, так прежнее чувство в ней и всколыхнулось,метнулась она к Москалю на корабль и уплыла с ним в его страну, в которой он главнокомандующим был.
Укроп проснулся, нет жены. И началась тут самая настоящая Троянская война, не хуже, чем у греков, если кто помнит, за Елену Прекрасную.
Москаль жил далеко от Киева, где родился, выстроил себе дом на тихой речке, стеной каменной обнес, ров вырыл, кочевники их тогда одолевали, набеги устраивали, жратву и девушек отбирали, а младшего оставил за отцовским наследством следить.
Собрал,значит, Укроп войска, окружил Кремль, дом так назывался у Москаля, а как во внутрь попасть, не знает. Решил сделать ход конем.
Надо, говорит один советник, чтобы они сами ворота открыли. Чтобы чем-то заинтересовались, любопытство в них пробудить, а мы в то время туда зашлем воина, тот и откроет ворота.

Это же так правильно, человеку платят, он пишет пост, не платят, он не пишет, ничего не пишет, так как ему это не надо, чтобы он куда-то писал, в какой-то журнал, в интернете. А если он со мной договориться, я может быть ему свой комментарий и отправлю, если попросит, если ему очень надо. Мне вот не надо.
Это же кто тот, кто пишет пост, когда ему не платят и не просят, кто, сами понимаете. Но уж если написал(а), это сверхсобытие, это что-то случилось, что человеку понадобилось к этой извращенной публике за советом обратиться. И что он(а) получит в результате, совет? Опять же, нет, получит рейтинг, в лучшем случае, жетон за храбрость обнародно выставить себя нагишом перед всеми, которым для счастья кроме как позубоскалить ничего не надо. Так и за это, за мое зубоскальство, мне заплати, если хочешь, чтобы кто-то свеженький, честненький к тебе забрел на огонек, любишь свеженьких, наивненьких, чистеньких еще, это ему еще кажется, что это журнал, уютненький бложик, мол сиди себе и пиши, о своем о девичьем.
Нет, куда-то полез, а читать полез, о чем другие пишут, ну почитай-почитай, про войну они все пишут, им платят, они пишут.
Поэта Маяковского помнишь, если звезды зажигают, то это кому-нибудь нужно. Это про них. Если они пишут, следовательно, это кому-нибудь нужно, следовательно, платят, чтобы ты из своего уютного бложика вышел, начитался всяких страшилок, чтобы потом заболел и сидел потом тихо-тихо, потому что тебе низя волноваться.
Раньше так и было. Платили за каждую построчную публикацию, да еще и спрашивали разрешение ошибки исправить твои, или слово какое переделать.Это же так правильно.

Нация - звучит гордо, и мы этой гордостью друг от друга заряжаемся. Или, наоборот. Эту способность постоянно видеть себя нацией не так-то просто заполучить, но можно для разминки хотя бы разик увидеть, и достаточно, гордости надолго хватит.
Есть такое, пробное что ли, ощущение, но очень совпадающее с этим национальным чувством, землячество, с интересом наблюдаю за земляками где-нибудь за границей, но так, чтобы гордость за них переполняла, нет такого. Как-то мы не смотримся там нацией, и даже индивидуальностями не смотримся, а растерянными, потеряными людьми, людьми с потеряной Родиной, с не состоявшей мечтой-родиной, и всех нас это угнетает, что гордиться нам нечем, а хочется.
Нам чаще всего предлагают гордиться чьими-то спортивными достижениями, футбол там, теннис, и что, мы не понимаем, что нам предлагают. Гордимся.
Ещё очень похожее чувство наблюдается у горожан, особенно у петербуржцев, у питерцев за свой город Петра Великого, в котором родился, рос чуть ли не на Дворцовой, а в Летний сад гулять ходил. Но это так, мимоходом, самая настоящая гордость проявляется в связи с революционной тематикой, Аврора-то оказывается без дна, и не она стреляла, и ворот-то таких не было отродясь, которые в бренд вошли с революционной толпой осаждающих, что больше знаем, тем больше и гордимся, понятно.
Ну а ты сама-то что сделала, кроме того,что родилась, память у неё, и это ценно, она ведь такие улочки-закоулочки знает, где собирались, где говорили, и откуда что пошло, это ценно, "Сайгон" был какой-то на Невском, художники, музыканты, поэты. А в глазах - гордость, даже не за участие, а за сопричастность, за время, и это тебе уже не Аврора, национальность, она не понимает.
Было у нас, было! Не мастера мы, не лапотники, не слуги, а народ, который может потребовать к себе уважения для начала. С этого все начинается, с уважения.

С каким упоением мы следуем различным запретительным мерам. Особенно по медицинским противопоказаниям. Посмотрите на эти одухотворенные послушностью и собственным истязанием лица Мне нельзя. Или вообще Нельзя. И даже не спрашиваем, почему же все-таки нельзя, ну нельзя, так и нельзя. И тут же обрубаем все входы и выходы. Это же какой эмоциональный порыв доверия, на грани самоубийства, но нарушить раз установленное кем-то правило, как целая личная трагедия, человек спать не будет, он же с ума сойдет от своей смелости, он же никогда такое не помышлял и способностей таких у него никогда не было, он же во всем положительный, и тут вдруг ноги не вытер и прошел в дом в грязной обуви,и тут вдруг съел второе, а надо было вначале салат, потом суп. И к хлебу не притронулся. И тут вдруг кашу начал есть вилкой, что держал в руке после второго, не поменял. Мелочи, но как все устроено, оно ведь обороты набирает, с детства, медленно, но каждый раз в точку. Приказы не обсуждать, музейные экспонаты руками не трогать, эта сторона при артобстреле наиболее опасна, движение по зеленому сигналу, правая рука, левая рука, ноги в стороны, на счет раз-два-три, вот это вот дирижирование бесконечное по взмаху палочки. И все понимают, что оно, дирижирование нужно, иначе кто в лес, кто по дрова, какая тут может быть музыка, вход по билетам, по специальным пропускам, по приглашениям, контроль, контроль, вечный контроль.

Погода хорошая для августа, есть даже клочки голубого неба, над головой тучи холодные, свежо, плюс десять. Настроение есть, бодрое.

Россияне в своем продовольственном обнищании не до конца ощущают роль городов, и в своем духовном тоже, не ощущают. А про узость своего территориального положения, так совсем стесняются, даже заикаться,ну сколько можно петь,что "широка страна моя родная" и тут вдруг показалось кому-то с утречка, что "не так сидим", не "не так стоим", не, не широка, выхода к теплому морю нет, и вообще, чей Крым?
Морей нам мало. Можно сказать, что морская держава, со всех сторон морями окружены, холодными но. Весь мир,можно сказать в лазурных берегах нежится с утра до вечера, а тут солнца по полгода не видать. За что? Не справедливо. И о чем только предки думали, когда территорию осваивали, это нам-то, победителям и непобежденным, славным и достославным, и такое га.. досталось. А сколько людей загублено за это г.., за каждую высотку кровью заплачено, да что там говорить, повоевали.
Вот именно, повоевали так, что до сих пор воюем, потому как сознания другого не имеем или не перестроились еще смотреть на все с точки зрения продовольствия,как нам такую махину прокормить.
А махина, между прочим, сама себя кормит, да еще и города строит, цивилизацию осваивает,а на самом деле врагов себе выращивает. Уж если с кем "воевать", так с городами, мое мнение.
Это раньше считалось, что если огородиться, условно, от "поля" каменной стеной со рвом глубоким да мостом с цепями, то ни одна вражья душа не посмеет посягнуть, потому как огораживали запасы, собранный урожай хранили в "огородах".А по полям-то кочевники голодные рыскали, хорошо если какую коровенку-лошаденку заведут лишнюю, а то так в курганах и гибли стойбищами, и не было у них ни широкого взгляда патриотического, ни гордости "за широту страны родной",которая от края и до края Украиной называлась.
Незаметно как-то оборзели, друг друга ненавидеть стали, один жует, а другой смотрит, обидно. Это я-то, это мне-то!! Один от зари до зари из плуга не выпрягается, а другой на завалинке лежит, семки ему девки жарят. Распределение, ничего не скажешь, и продуктов и самого труда, и все в город.
Вот и Европа, вся в городах, и жить хотят, и чтобы всё свеженькое, качественное,а кого ты на эту каторгу поставишь сейчас,учат, учатся, а земли своей родной не видели никогда, высшие принципы у них, философия, от края до края. Но чтобы край этот был обязательно тёплый. А по-моему одна должна быть философия, работай, а ружьишко свое подальше запрячь, на охоте пригодится.

Это только на первый взгляд кажется, что Живой журнал как уютное гнездышко, сиди себе и чирикай. А нет, тут такие слоны собрались, тут такие монстры науки и журналистики, что даже как-то неудобно за свое отечественное советское образование, не тому учились, порой кажется, и учились плохо, и в учебники не заглядывали, и матчасть не очень-то зубрили, тут надо быть не меньше чем светилом, со всякими степенями и должностями, чтобы не нарваться на какой-нибудь комплимент сожаления, мол увы-увы, не тянете, тут выдавай на гора что-нибудь такое, от чего уши вянут, или завирай, чтобы на правду было похоже.
Журнал как журнал, а весь его интерес в общении, а не в новостях, понятно, но общения, именно по вышеуказанным причинам, не получается. Есть, правда, сайты, где в приказном порядке обязаловка, не пишешь комментарии, кандидат на удаление, вот так.
А тут еще как на подиуме просвечивают все твои "вправо-влево", с кем-ты, за кого, каждый твой шаг очень глубоко анализируется. Дневник же. Вот идет у человека мысль, а он ее пишет себе на память, чтобы не забыть, а потом вдруг окажется, что она не очень, и представляет собой угрозу национальной безопасности, не меньше, то есть это как рубить под собой сук, на котором сидишь.
Так и этого мало, тут как бы женская проза и мужская соревнуются. Женщины в основном на раздевании сосредоточены, на обнажении интимных мест, а мужчины все эти темы предпочитают, делают вид, обходить стороной, будто и не главное для них вовсе, как ты дома с женой спишь. Мужчин почему-то больше общественные места интересуют, общие такие критерии, взгляды на жизнь, но писать абсолютно не о чем, вот это скрыть очень трудно. Даже от анализаторов.